1.4. Идентификация травм

Сбор данных по травмированности тихоокеанских лососей различными видами
хищников в дрифтерных уловах выполнялся в 2004, 2005 и 2008 гг. Для этого непосредственно

при выполнении биологических анализов отмечали характер травм на теле лососей с
последующим определением возможного хищника, нанесшего укус. Для идентификации травм
ориентировались на уже имеющиеся литературные данные о влиянии различных видов
хищников на тихоокеанских лососей (Капланова, Золотухин, 2002; Шевляков и др., 2006), а
также на собственные наблюдения (Бугаев А., Шевляков, 2005; Bugaev A., Shevlyakov, 2007).
Все представленные здесь демонстрационные материалы сделаны непосредственно во время
дрифтерных экспедиций. Единственно, для определения травм, наносимых сельдевой акулой
мы использовали, уже имеющиеся в публикации фотографии (Sano, 1960). Это было связано с
тем, что нам не удалось сфотографировать подобный тип укуса, так как в уловах рыбы с
подобными травмами попадаются очень редко. При этом сами сельдевые акулы регулярно
попадались в дрифтерные сети в течение всего весенне-летнего периода. Возможно, это связано
с тем, что доля лососей, выживших после атак акул, крайне незначительна.
Демонстрационные материалы и описательная характеристика различных типов травм,
классифицируемых в работе, представлены в таблице 1.4 и на рисунках 1.12-1.15.

Классификацию травм тихоокеанских лососей производили путем разделения на два основных
типа: первый – рыбы и рыбообразные (а – алепизавр и кинжалозуб, б – минога, в – сельдевая
акула); второй – морские млекопитающие (ластоногие).

Подобное упрощение дифференциации травм не случайно. Дело в том, что в реальных
экспедиционных условиях достаточно затруднительно проводить более тонкий анализ

поскольку имеются другие приоритетные задачи дрифтерного мониторинга. Поэтому, на наш
взгляд, наиболее важно разделить травмы наносимые рыбами и морскими млекопитающими.
Кроме того, эти оценки будут более достоверными, чем идентификация травм по видовой
принадлежности хищника. В некоторых случаях возникают спорные моменты, которые могут
зависеть только от субъективной оценки сборщика материала. В нашем случае все оценки
типов травм выполнены автором, поэтому субъективная ошибка будет стандартной. Ранее уже
были опубликованы работы, представившие данную методику идентификации травм (Бугаев
А., Шевляков, 2005; Bugaev A., Shevlyakov, 2007).
Травмы, нанесенные алепизавром (Alepisaurus ferox (Lowe, 1833)) и кинжалозубом
(Anotopterus nikparini (Kukuev, 1998)), были объединены в одну группу, поскольку однозначно
провести их достоверную идентификацию нам представляется невозможным, учитывая
достаточное сходство их челюстных аппаратов и образа охоты. Конечно, можно провести
дифференциацию укусов на основе глубины ран на обратной стороне тела от основного пореза,
учитывая тот факт, что у алепизавра зубы на нижней челюсти более крупные. Но, по нашему
мнению, подобные оценки будут несколько искусственными, поскольку форма травм и их
глубина напрямую связаны с размерами и скоростью поступательного движения жертвы, а
также с размерами и углом атаки самого хищника.
Несмотря на это, в большинстве публикаций, почему-то, однозначно считали, что
подобного рода травмы наносят только кинжалозубы (Welch et al., 1991; Radchenko,
Semenchenko, 1996; Мельников, 1997; Баланов, Радченко, 1998; Ащепков, Радченко, 2000;
Савиных, Глебов, 2003). Разумеется, это не относится к зафиксированным документально
инцидентам, когда выбирали из сетей кинжалозуба застрявшего зубами в теле лосося. Понятно,
что такой факт не вызывает сомнений. Но, необходимо признать, что подобные наблюдения
достаточно случайны. Следует отметить, что в печати уже приводились данные, когда оценки
травмированности лососей от укусов алепизавров и кинжалозубов не дифференцировались для
каждого вида хищников (Шунтов и др., 1993а,б).
Разумеется, идентификация укуса в значительной степени зависит от субъективного
восприятия исследователя. Поэтому присутствие ошибки неизбежно. В пользу нашего
предположения о необходимости объединенной оценки типов травм, получаемых от алепизавра
и кинжалозуба, говорит тот факт, что в прилове промысловых сетей (ячея 65 мм) из этих двух
видов, заметно чаще присутствовали алепизавры. Возможно, это связано с их более крупными
размерами. Вес отдельных особей доходил до 5-7 кг. Не исключено, что более мелкие
кинжалозубы в массе беспрепятственно проходили сквозь сети с ячеей 65 мм. К сожалению, в
настоящей работе мы не можем привести достоверной информации по динамике вылова
указанных хищных рыб, поскольку в уловах контрольных сетей данные виды зафиксированы не

были, а промысловые сети не показательны. Отметим лишь, что по данным траловых съемок
тихоокеанские воды Камчатки и Курильских островов являются местом активного нагула
алепизавров и кинжалозубов (Шунтов и др., 1993а,б; Мельников, 1997; Атлас количественного
распределения нектона…, 2005, 2006).
Из миног непосредственно в дальневосточной части экономической зоны России
обитают два вида (Entosphenus tridentatus — Gairdner in Richardson, 1836 и Lethenteron
camtschaticum — Tilesius, 1811) (Каталог…, 2000). В работе все укусы, наносимые этими
видами, мы классифицируем под общим названием – миноги, поскольку, так же как и в
предыдущем случае, идентифицировать их видовую принадлежность по количеству зубов в
большинстве случаев не представляется возможным. В основном это связано с тем, что после
воздействия пищеварительного фермента миноги следов от ее зубов уже не остается. Тем не
менее, отметим, что из всех вышеперечисленных видов наибольшее влияние на лососей
оказывает наиболее многочисленный вид миног — Lethenteron camtschaticum.

 

 

Северотихоокеанская сельдевая акула (Lamna ditropis – Hubbs et Follett, 1947) также
относится к одним из активных хищников, потребляющих тихоокеанских лососей. Но, по всей
видимости, в большинстве случаев ее нападения на лососей завершаются потреблением
жертвы. Об этом свидетельствует тот факт, что за все время дрифтерной экспедиции рыб с
подобным типом травм были зарегистрированы в единичных экземплярах.
У ластоногих наиболее активными потребителями тихоокеанских лососей из настоящих
тюленей являются ларга (Phoca larga – Pallas, 1811) и нерпы (Phoca hispida krasheninnikovi –
Naumov et Smirnov, 1936 и Phoca hispida ochotensis – Pallas, 1811), а из ушастых – северный
морской котик (Callorhinus ursinus - Linnaeus, 1758) и сивуч (Eumetopias jubatus – Schreber,
1776). Разумеется, доля лососей в рационе тех или иных видов ластоногих не одинакова и
зависит от времени года, так как именно в период преднерестовых миграций лососи становятся

доступнее для лова в местах их наибольшей концентрации на традиционных путях перед
заходом в нерестовые реки. Поэтому в дрифтерных уловах влияние ластоногих на
травмированность тихоокеанских лососей может быть весьма заметным. Так же, как и в
предыдущих случаях, мы не дифференцируем типы травм, полученные лососями от ластоногих
по их видовой принадлежности. В реальности это практически невозможно. Поэтому мы
относим все подобные типы укусов ко второму типу – морские млекопитающие.
Из других видов хищников, которые в той или иной мере могут влиять на лососей во
время дрифтерного лова, можно отметить различные виды водоплавающих птиц. В основном
их роль сводится к потреблению рыбы запутавшейся возле верхней подборы сетей. Как
правило, птицы выклевывают различные участки тел лососей, в результате чего лососи не
пригодны для промысловой переработки. В основном здесь присутствуют некоторые морфы
глупышей или альбатросы. Зачастую это приводит к гибели самих птиц, которые запутываются
в дрифтерных сетях.
Кроме того, из потенциальных потребителей, а, следовательно, и возможного источника
травмированности лососей, следует назвать некоторые виды китообразных. Наиболее часто в
прилове дрифтерных сетей попадается белокрылая морская свинья (Phocoenoides dalli – True,
1885). В настоящее время имеются наблюдения о травмированности тихоокеанских лососей
китообразными. Например, по данным Н.Ф. Каплановой и С.Ф. Золотухина (2002) у амурских
лососей имеются типы травм, идентифицируемые, как укус белухи (Delphinapterus leucas –
Pallas, 1776). Аналогичные типы травм отмечал и Е.А. Шевляков в промысловых уловах
ставных морских неводов у побережья Камчатки (Шевляков и др., 2006). Но в наших
исследованиях подобных травм не наблюдалось, поэтому мы не приводим в работе никаких
данных по травмированности лососей китообразными. Дополнительно по этой теме, отметим,
что в последние годы из промысловых районов вблизи северных Курильских островов
появились сообщения от рыбаков о потреблении косатками (Orcinus orca – Linnaeus, 1758)
лососей из дрифтерных сетей. Причем, в настоящее время эта проблема уже реально
существует и представляет серьезную угрозу рыболовству во время ярусного промысла палтуса
и трески в Охотском море.
Необходимо еще упомянуть один из весьма заметных источников травмированности
тихоокеанских лососей. Это ракообразные эктопаразиты — морские вши Lepeophtheirus
salmonis. Ранее в своих работах мы отмечали масштабность уровня инвазии всех видов
тихоокеанских лососей этими рачками в беринговоморских и тихоокеанских водах ИЭЗ РФ
(Бугаев А., 2009б; Bugaev A., 2005). Аналогичные наблюдения были сделаны и во время
проведения учетных траловых работ (Свиридов и др., 2004). На рисунке 1.16 показаны
типичные травмы, наносимые тихоокеанским лососям морскими вшами.

Еще один момент, касающийся травмированности тихоокеанских лососей, заключается в
необходимости дифференциации травм на «свежие» и «зажившие» (со следами регенерации).
Это весьма важный нюанс в подобных исследованиях, поскольку реальный интерес для оценки

влияния хищников представляют не «свежие», а именно «зажившие» травмы, то есть те,
которые нанесены в естественных условиях. В данном случае проблема связана с тем, что,
попав в дрифтерные сети, рыба становится доступной для хищников. Поэтому ее
травмированность в уловах может быть во много раз выше, чем в природе. Но при этом, если
травма была получена непосредственно перед попаданием в сети, то ее тоже можно считать
«естественной», хотя при этом она остается «свежей». В связи с этим дифференциацию травм
на «естественные» и «неестественные» не всегда можно считать однозначной. Тем не менее,
подчеркнем, что те травмы, которые имеют следы регенерации, однозначно, можно считать,
полученными в естественных условиях. Возможно, это поможет более взвешенно оценить
уровень воздействия хищников на тихоокеанских лососей в период преднерестовых миграций.
1.5. Гидрологические исследования
При проведении исследований тихоокеанских лососей на дрифтерных судах
одновременно с ихтиологическими работами осуществлялся сбор гидрологической
информации. Первичная оценка гидрологических условий проводилась по данным судовых
самописцев температуры поверхности, а также факсимильным пентадным и декадным картам
ТПО и ее аномалий, полученным в результате оперативного спутникового мониторинга.
Подобные наблюдения выполнялись на каждом судне в течение всего периода лова.
Более детальный сбор гидрологической информации производился путем зондирования
поверхностного 200-метрового слоя моря, по которым определялись основные характеристики
его вертикальной термохалинной структуры. Зондирование осуществлялось дважды в сутки
при постановке и выборке дрифтерных порядков. Распечатка данных зондирования выполняли
с интервалом от 0,2-1,0 м.
На японских дрифтерных судах гидрологические работы в основном выполнялись с
использованием представляемых принимающей стороной зондирующих комплексов фирмы
Alec Electronics Company. Как правило, использовались различные модификации зондов типа
AST-200, 500 и 1000. Отличие заключалось в максимальной глубине потенциального
зондирования (от 200 до 1000 м). На российских судах использовались и другие
гидрологические приборы, несмотря на то, что основным и здесь оставался зонд типа AST-
1000. На отдельных судах применялись зондирующие комплексы фирмы Sea Bird Electronics
(SBE-19) и OCEAN SENSORS, INC (OS200), которые позволяли производить многочисленные
зондирования с последующей передачей непосредственно на компьютер.
Непосредственно для анализа влияния температуры воды на преднерестовый ход
лососей мы использовали суточные данные ежегодных гидрологических наблюдений периода
16.05-15.07 в течение 1995-2008 гг. Причина выбора данной периодики наблюдений связана с

организацией дрифтерного промысла, а также временной логикой активной фазы
преднерестовых миграций тихоокеанских в ИЭЗ России. Всего в работе были задействованы
данные от 4689 измерений температуры поверхности воды с помощью судовых датчиков и 3987
наблюдений от зондирования 200-метрового слоя. Локализация станций зондирования
выполненных наблюдений представлена на рисунке 1.17.